�Русская фортепианная прелюдия�
К вопросу о поэтике русской классической прелюдии.
Русская прелюдия имеет свой генезис и традиции. Различая эти понятия, генезис её следует усматривать в историческом развитии жанра прелюдии (Бах, Шопен), традиция же сформировалась не только на основе собственно музыкальных предпосылок, но и в широком контексте национальной культуры. Сохраняя и развивая особенности жанра, русская классическая прелюдия вошла в ряд мировых достижений фортепианного искусства как самобытнейшее явление. На судьбы её распространилась общая тенденция русской музыки, обеспечившей не только её мировое признание, но главенствующую роль во всемирном прогрессе музыкальной культуры.
Лядов, Рахманинов, Скрябин, в творчестве которых русская фортепианная прелюдия предстала в своём классическом облике, – художники исключительно несходные. Их непохожесть – начиная от мировосприятия, идейно-эстетических взглядов, вплоть до индивидуального стиля и, наконец, свойств темперамента – разительна. В прелюдии это сказалось с достаточной отчётливостью. Самым общим образом можно обозначить даже различную типологию этого любимого ими жанра. Так, у Лядова возникла прелюдия, содержание которой было пропущено сквозь призму самого музыкального искусства. Этот тип прелюдий можно назвать прелюдией-багателью. В прелюдиях Рахманинова за переживанием встают картинные представления, хотя образно-смысловые сопряжения у него имеют скорее психологическую, нежели живописную природу. Нельзя всё же не отметить большую непосредственность изображения им земных реальностей по сравнению с Лядовым и Скрябиным. С большой осторожностью назовём рахманиновскую прелюдию поэтической картиной, не забывая о том, что картинами композитор назвал другие пьесы (Etudes-tableax), отделив этот жанр от прелюдии. Сближение прелюдий Скрябина с поэмой и слияние с ней тех, что представляют наиболее индивидуальное решение композитором данного жанра, позволяет определить их как прелюдии-поэмы.
Непосредственному дифференцирующему впечатлению способствуют резко выраженные различия индивидуальных стилей композиторов. Их общность обусловлена рядом значительных факторов.
Поскольку Лядов, Рахманинов и Скрябин – современники и соотечественники, предметом их творчества стала объективная реальность жизни России того времени. Нас интересуют точки соприкосновения трёх композиторов как авторов фортепианных прелюдий. В этой части следует конкретизировать общие черты поэтики данного жанра в их творчестве.
Классическая прелюдия в русской фортепианной музыке определилась как принципиально новый тип мышления. По-особому претворилось взаимодействие с
народным и профессиональным творчеством. Так, миниатюризм Лядова возник на почве генетической связи с соответствующим свойством западно-европейской романтики, но и в
преломлении русской народной песни и наигрыша как цельной структуры. Если до сих пор аналогичное явление имело место в обработках, то у Лядова возникла непрограммная и нежанровая миниатюра. Многообразные связи прелюдий Рахманинова с романсом, оперой, камерно-инструментальной музыкой тоже выступают в новом качестве. Стилевая опора на первичные жанры, как правило, связывающая пьесы композитора с народно-национальными истоками, происходит в самой большой мере через посредство устоявшихся норм русского классического романса и симфонии. Такое сочетание обусловило не только особую искренность и глубину лирики, но и её обобщённый характер.
Прелюдии Скрябина с их подчёркнутой стабильностью состояния как будто не связаны с симфонизмом. При отсутствии �вокальности�, более или менее прямых ассоциаций ни с песенно-романсовым, ни с оперным жанром музыки не возникает. Между тем эта связь выступает в глубинных корнях мышления композитора. Так, например, музыкально-смысловая основа его прелюдий восходит к принципам лейтмотивного мышления, закреплённого в оперной, балетной и симфонической музыке. Но у Скрябина (в поздних прелюдиях) сами функции лейтмотивов не только �переведены� в другой жанр, но и существенно переосмыслены в связи с драматургией фортепианной миниатюры.
Таким образом, прелюдии Лядова, Рахманинова и Скрябина фундаментально обогащают и обновляют русскую классическую традицию фортепианной музыки; связи с песней, романсом, оперой и симфонией развиты и в области национальной образности, и стилистически.
После более или менее подробного рассмотрения прелюдий Лядова, Рахманинова и Скрябина становится возможным очертить их рельеф в контексте лирики вообще. Связь прелюдий с поэзией выступает уже не в качестве одной из предпосылок возникновения жанра, а в эстетическом �срезе� духовного мира, исторически запечатлённого русской лирикой конца XIX – начала XX века. Эта лирика явилась выражением объективных начал сложнейшей из эпох в историко-социальной жизни России. Лирический, чаще всего психологически-философский подход к решению проблем, поиски образов, которые были бы характерны для того неблагополучного времени, определили трагический пафос лирики Блока, Белого, Рахманинова, Скрябина. Вовлечение в лирику философии сделало её элементом художественной целостности, расширило и обновило познавательные горизонты этого рода искусства и высветило небывалые аспекты пересечения с эпосом. Это становится очевидным у позднего Скрябина; вместе с национально-эпическим элементом в прелюдии Рахманинова было привнесено особое звучание темы Родины. Как результат нового взаимодействия лирики и эпоса большое значение приобрела поэмность – своеобразное качество мышления поэтов и композиторов. Постоянный обмен идеями, образами, жанрами и т. п. в сфере творчества, всякий раз приводит к обновлению и внутри родов искусства.
При рассмотрении русской прелюдии вырисовываются контуры обновления лирической поэтики. Так, присущее поэтической лирике этого времени отвлечённое мышление проявилось и в прелюдиях Лядова, Рахманинова, Скрябина. Образной �точкой отсчёта� у Блока или Рахманинова становятся в основном визуальные впечатления; у Скрябина или Бальмонта в звукообразах преломляются как объективные физические процессы, так и самодвижение сознания; для Лядова же излюбленные музыкальные
образы не столько отражают мир, сколько населяют его и, совмещаясь с эмоционально-
психологическим опытом композитора, превращаются в фундамент его отвлечённого мышления. Эта особенность развилась в новых формах русской поэзии конца XIX – начала XX века.
Итак, русская классическая прелюдия, рождённая в эпоху �ломки�, стала откровенным выражением её эмоционального тонуса и интеллектуального потенциала. Богатство внутреннего мира, доверительность, красота духовная и музыкальная – всё это ставит её в ряд самых значительных достижений национальной лирики. Редкостное разнообразие и динамика её развития как жанра становится образцом творческого поиска. Дальнейший расцвет прелюдии происходит в советской музыке на основе русской традиции.
0